Пару недель назад я летала на конференцию в Монреаль. Это был один из самых ужасных полетов в моей жизни (а летала я много). Самолет был маленький и взлетал из аэропорта, который находится на острове (нет, я не живу на острове, просто в Торонто один из аэропортов находится на маленьком острове рядом с городом). В общем, пилот, по всей видимости, взлетая, решил потренироваться в выполнении смертельного сальто над водой. Самолет взлетел и резко повернулся боком. Мое лицо оказалось смотрящим прямо в воду на расстоянии 30 метров… Вообще я люблю летать, взлетать и садиться. Люблю небо. Но тут дыхание сперло. И в голове промелькнуло : «Мама… я еще не готова умирать… я еще ничего не успела в этой жизни». И вот любопытно… В моей голове не раз мелькала мысль о бесполезности жизни и ее окончании, но… Когда столкнулась лицом к лицу с такой возможностью, сработал отлаженный веками инстинкт самосохранения, который заставлял хвататься за жизнь крепкой хваткой. И этот инстинкт казался сильнее интеллекта.

А конференция, между прочим, была о трудностях обучения (learning disability). Там собрались педагоги, логопеды и психологи, которые напрямую работают с детьми, у которых имеются проблемы обучаемости. Понятное дело, что истинная причина таких проблем может корениться в совершенно разных сферах. Например, в психической сфере ребенка. Дети-подростки с повышенной тревожностью плохо приживаются в школе, точно так же, как и подростки с депрессией или агрессивностью… Количество диагнозов в школах растет с каждым годом, количество потребляемых препаратов тоже, и не совсем понятно, что с этим делать.Во время конференции было одно выступление, которое вызвало оживленное волнение и надежду на будущее у аудитории. Молодой профессор по имени Джонатан Блюто (Jonathan Bluteau) поведал о том, что в настоящее время психиатрия переживает большой кризис: диагнозы неточные, лекарства не работают, количество «заболевших» только множится. Чтобы диагностировать психическое заболевание, в Северной Америке (и во многих европейских странах) используется издание под названием DSM (Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам).  Это такая толстая-претолстая книжка, которая примерно каждые 10 лет обновляется и становится еще толще. Около пятидесяти лет назад психиатры оперировали только парой дюжин диагнозов, а сегодня их в этом руководстве перечислено больше двухсот пятидесяти… С каждым годом диагностика становится все путанее, а работа психиатров — все сложнее.  В общем, психиатрия зашла в тупик. Оказывается, пять лет назад Национальный институт психического здоровья в США (National Institute of Mental Health — NIMH) – крупнейшая в мире исследовательская организация по психическим заболеваниям – заявила, что больше не будет поддерживать исследования по диагностическому руководству DSM, так как это ни к чему не ведет, и деньги идут на ветер. А вместо этого будет поддерживать новые неисследованные подходы к психическим заболеваниям. В общем, профессор Блюто – как раз из таких новых.

Что же предлагает Блюто? Как ни удивительно, он предлагает рассматривать психические заболевания с точки зрения эволюции (моей любимой эволюции…). Во многом его подход перекликается с моим видением, которое я пытаюсь передать в этом блоге. А именно: наше повальное «заболевание» психическими недугами – не что иное, как инадаптация (отсутствие приспособления к окружающей среде). Ну вот представьте, что человек, появившись примерно 200 тысяч лет назад, в течение ста восьмидесяти пяти тысяч лет только и делал, что ходил по лесам-по долам, охотился на мамонтов и убегал от тигров. Каждый раз, когда он видел опасность, в его организме возникал стресс: гормоны сыпались каскадом, чтобы либо подраться, либо убежать куда глаза глядят подальше от опасности. То есть каскад гормонов – это вовсе не плохо. Это как раз то, что дает нам возможность быстро мобилизоваться, подключить мозг на полную мощность (например, память) и разрешить ситуацию наилучшим способом. После того, как человек боролся или убегал, в организме происходила разрядка, и все приходило в норму. И так наш организм функционировал более ста восьмидесяти пяти тысяч лет…И тут за какой-то десяток тысячелетий мы все в своем окружении меняем. Опасность жизни сегодня минимальна. Но наш мозг не умеет различать, где реальная опасность жизни, а где выдуманная. И продолжает запускать каскад гормонов каждый раз, когда, с его точки зрения, что-то идет не так. A разрядки, между тем, никакой нет (вот тебе и психическое заболевание). А когда именно дело идет не так? Джонатан Блюто, опираясь на исследования Джона Масона (John Mason), предполагает, что человек испытывает стресс в одном из четырех случаев:

  • когда он ощущает, что теряет контроль над ситуацией
  • когда происходит что-то неожиданное или непредсказуемое
  • когда в ситуации возникает что-то новое
  • когда человек ощущает, что его Эго находится в опасности

Любая из этих ситуаций может привести к угрозе жизни с точки зрения хомо сапиенса, жившего двести лет назад.

Этими словами Джонатан Блюто прервал свое выступление на конференции, выбрал симпатичную девушку в аудитории и попросил ее спеть «на всю Дерибасовскую» какую-нибудь песню Селин Дион. Девушка встала, покраснела-побелела и петь отказалась. Профессор попросил ее описать, что именно происходило в ней в этот момент. Девушка сказала как есть: повышенное сердцебиение, учащенное дыхание и потные ладошки. Короче, организм девушки, как и двести тысяч лет назад, готовился либо бежать, либо драться (скорее всего, бежать). А все почему? Потому что ее мозг определил угрозу жизни: ее неожиданно вызвали, она почувствовала, что теряет контроль над ситуацией, ей нужно было спеть песню Селин Дион, чего она, скорее всего, никогда не делала и… у нее был шанс опозориться на всю конференцию, это сделав (читай: Эго в опасности). В общем, мозг, оценив ситуацию, решил, что всех этих факторов достаточно, чтобы жизни угрожала опасность. А значит – запускай каскад гормонов и подключай симпатическую систему. В общем, профессор продемонстрировал наглядно всем, кто незнаком с подходом эволюции, что именно он имел ввиду.

Есть немалая вероятность, что тип нашего поведения (бежать или драться) определяется с первых дней нашего существования в утробе матери. Джонатан Блюто привел в пример интересное исследование, проведенное Мари-Клэр Бюснель (Marie-Claire Busnel), в котором беременным женщинам (7,5 месяцев) устраивали стресс. А как? Ну, вызывали на узи, смотрели, что внутри, и многозначительно молчали… Понятное дело, что женщины начинали нервничать. Интересно, что зародыши тоже начинали нервничать. Ученые выделили три типа реакции: треть малышей начинала активно дубасить руками и ногами в живот матери, треть сворачивалась калачиком, и ещё одна треть просто не реагировала. По мнению Блюто, вот эта реакция и определяет во многом нашу последующую жизнь. Во время стресса мы либо «активирируем» наше поведение и направляем его вовне (агрессивность, поиск новых ощущений, экстравагантность), либо подавляем в себе это самое поведение и прячемся под стол (тревожность, страх, усталость, астения). В общем, развитие того или иного психического «заболевания» (или просто поведения) во многом зависит от нашей изначальной физиологии и темперамента.

Знаете, про что я подумала? Вот так бывает, что слышишь от родителей : «Плохо вы своего ребенка воспитываете. Много позволяете. Недостаточно строги. Вот я на своего рыкну, он сразу — под стол и не вякает. А ваш вон… только и делает, что отвечает и бросается на амбразуру». А что, если та или иная реакция ребенка на стресс во многом определена его физиологией, а вовсе не нашим воспитанием? (Эта идея перекликается с теорией Джудит Рич Харрис, что темперамент ребенка влияет на стратегию воспитания родителями, а не наоборот).

В конце презентации Джонатан Блюто предложил свою собственную типологию темпераментов, основываясь на уровне возбудимости нервной системы, количестве испытанного в жизни стресса и системе саморегуляции. К каждому типу темперамента он предлагал свой особенный подход в воспитании. Но профессор не вдавался в подробности, потому что типология эта еще не опубликована. В общем, я не буду врать и пытаться изложить то, что сама не совсем поняла. Опубликует – расскажу.Я попыталась поискать информацию про него и посмотреть, что же он с этой теорией делает на практике. Оказалось, что Джонатан Блюто создал свою программу в Квебеке для трудных подростков “In Vivo”. Заключается она в том, что он ставит проблемных детей в ситуации стресса (например, просит их скалолазить по трудной стене или вылезти из сложной клетки) и учит отмечать изменения в организме: дыхание, сердцебиение, потоотделение и т.д. Потом просит оценить, на что именно они среагировали: потерю контроля, новую или неожиданную ситуацию или же угрозу Эго. После каждой такой реакции он работает с подростками на управление и восстановление работы физиологических процессов (например, работа над дыханием). В общем, учит их оценивать причины стресса и управлять своим организмом. По крайней мере, это то, что я поняла из его короткого видео.

На самом деле, мне эта стратегия кажется очень действенной. Я примерно так же себя воспитывала, имея повышенную возбудимость нервной системы: как только реагирую остро на ситуацию, останавливаюсь, дышу, анализирую, а потом составляю план действий. Обошлось без препаратов.

А что, если подростку сказать: «Это нормально, что при мысли о контрольной работе у тебя спирает дыхание и дрожат руки. Твое желание залезть под стол – это всего лишь знак, что твой организм не успел адаптироваться к окружающей среде. Среда слишком быстро изменилась, а организм в своём функционировании ходит по прежним проторенным дорожкам (как будто по твоему следу идет тигр). Это не твоя вина. У каждого своя индивидуальная реакция на стресс, и сейчас мы тебя научим, как с ней работать».

П.С.  Еще на этом выступлении я «подцепила» квебекскую книжку «Психические проблемы, объясненные теорией эволюции» («Les troubles psy expliqués par la théorie de l’évolution»). В первой главе рассказывается, почему женщины и мужчины так по-разному себя ведут… Постараюсь на следующей неделе рассказать.

(посещений 375 , сегодня 1 )